Мы начали разговор с актуальной темы банковских переводов. В последнее время большинство международных компаний на Кипре сталкиваются с проблемами при проведении платежей. Банки требуют очень много документов, пытаются понять всю структуру сделки, задерживают переводы, из-за чего нарушаются контрактные обязательства клиентов. Тем не менее, у Кипра нет конкурентов в плане удобства ведения бизнеса, считает Анна Хоменко. Она верит в будущее Кипра, в то, что он не только сохранит свои позиции в качестве международного центра, но и укрепит свою репутацию надёжного партнёра.
– Один из самых острых вопросов сегодня – излишнее регулирование и контролирование бизнеса со стороны государственных и европейских структур, банков, общественных организаций. Не мешает ли реальному бизнесу то, что специалисты должны тратить больше времени и внимания на бюрократические процессы?
– Безусловно, жёсткое регулирование мешает бизнесу. Я начинала свою карьеру в банковском деле, поэтому прекрасно понимаю историю вопроса и то, как отрасль утроена изнутри. Я помню, насколько простыми были все процедуры 20 лет назад.
С 2010 года ситуация в отрасли начала меняться. Реальный эффект этих изменений мы начали испытывать на себе около трёх лет назад: на обработку каждой банковской транзакции я стала тратить по нескольку часов. Так мы пришли к необходимости создания отдельного департамента банковских операций в нашей компании. Благодаря этому мы сумели добиться индивидуального подхода к задачам клиентов, у нас работают сотрудники, специализирующиеся исключительно на правильном проведении банковских операций. Получая от клиента необходимые сведения, мы готовы немедленно сообщить ему, какая структура сделки будет оптимальной. Это помогает избежать получения ответа из банка о несоответствии платёжного поручения стандартам – достаточно частая ситуация при несоответствии заявленной клиентом линии ведения бизнеса и информации о его сделках.
Сейчас мы действуем по схеме предварительного согласования платежей с банками. Таким образом, уже на начальном этапе мы точно знаем, возникнут ли у конкретного кипрского банка проблемы с обработкой транзакции. Мы предлагаем клиенту либо сменить банк, либо проработать сделку, подстроив её под требования конкретного банковского учреждения. Излишнее регулирование – это плохо, но мы адаптировались.
В июне мы столкнулись с сенсационной новостной «уткой» о том, что кипрские банки начали массовое закрытие счетов россиян. Такой была реакция на принятие Пятой Директивы (Fifth Anti-Money Laundering Directive – прим. ред.). Её вступление в силу означает конец только для компаний-«пустышек», которые не являлись активными и служили точкой обработки денежных транзакций, но не для работающих компаний. Это новая реальность экономики: хочешь быть участником рынка – веди активную и прозрачную деятельность.
– То есть, нельзя сказать, что с пассивными компаниями борется только Кипр? Это общемировая тенденция деофшоризации?
– Совершенно верно. Теперь любая компания должна быть готова к тому, что с момента регистрации у неё должна быть чётко обозначенная цель. Нельзя открыть компанию по продаже компьютеров, а покупать нефть или через её дочерние компании в другой стране торговать акциями на бирже. Если несколько лет назад вопрос о том, какие транзакции вы совершите в будущем, вызывал непонимание, то теперь всё больше клиентов, заинтересованных в эффективном ведении бизнеса, сообщают о своих планах и заранее прописывают в документах все сферы деятельности.
В то же время клиенту, желающему открыть счёт для офшорной компании с неких далёких островов с оборотом $150 тыс., откажет любой посредник на Кипре. Это небольшая сумма, которая не покроет расходы на банковский комплаенс. В Швейцарии обслуживание в банке стоит 5 тыс. франков в год, а на Кипре никто не решается озвучить такие цифры. Вместо этого мы объясняем клиентам сложность процесса и важность соответствия всем требованиям. И просто не берёмся за работу с непрозрачными компаниями, зарегистрированными в ненадёжных юрисдикциях.
– Ещё одна мировая тенденция – локализация. У местных компаний нет таких проблем?
– Это не касается компаний, осуществляющих всю деятельность в пределах одной страны. Проблемы начинаются при осуществлении переводов за рубеж. Надо понимать, что если раньше в таких случаях банк мог только предполагать назначение и дальнейшую историю платежей, то теперь вся история транзакции открыта. И банки требуют объяснений деталей сделки и бизнеса клиента в целом.
– Как сделать так, чтобы банки не стали бизнес-полицией?
– К Кипру этот термин точно не применим. По моему опыту, некоторые подразделения банков в Лимассоле относятся к бизнесу лояльнее, чем их коллеги в Никосии: только потому, что главы международных отделов там имеют больше опыта именно в международных сделках, лучше понимают реальный бизнес, имеют достаточно навыков, чтобы разобраться в особенностях бизнеса клиента.
Несколько лет назад экономика Мальты начала испытывать на себе последствия излишней регуляции (я лично решала вопросы клиентов и очень много времени провела в переговорах с мальтийскими банками). Убедилась, что работать в той юрисдикции стало очень трудно. Даже при переводе денег с личного счёта на счёт компании или наоборот клиенты сталкивались с цепочкой задержек, не говоря уже об остальных сделках.
Я сомневаюсь, что подобная ситуация повторится на Кипре. Если сделка клиента реальна и нет пробелов в документации, перевод будет утверждён ещё на предварительном этапе. Если же в планах клиента – перевод €40 млн из Латвии на Кипр и это, например, покупка акций компании, созданной три дня назад, можно быть уверенным, что сделка не пройдёт. Нужно обязательно заранее смотреть на свои собственные финансовые операции с точки зрения банкира.
В швейцарских банках требований ещё больше, но их система обладает большей гибкостью. Так, если клиент даёт деньги банку на управление, к его переводам будут относиться лояльнее. Это не значит, что таким клиентам доступны привилегии и возможность делать непрозрачные переводы, но вопросов к их счёту традиционно меньше.
– В какой-то мере Кипр остался международным банковским центром, но работать всё сложнее. Мы потеряем этот статус? С какими странами мы конкурируем?
– Конкурентов не так много. Мальта уже непопулярна. В последние два года вырос интерес к Чехии. Набирают обороты Венгрия и Сербия, но последняя относится к так называемым «юрисдикциям высокого риска». Однако стран-конкурентов с хорошими банковскими рейтингами нет. Только Швейцария пока остается вне конкуренции. Но Кипр с этой страной никогда и не соперничал.
Единственная страна, где до сих пор сохраняют банковскую тайну, – Австрия. Но среди условий обращения в местные банки – необходимость пользоваться услугами местного куратора сделки и согласие на то, что при возникновении у банка подозрений он может арестовать всю сумму на счёте клиента до выяснения обстоятельств.
Таким образом, Кипр по-прежнему занимает лидирующие позиции в своей нише и остаётся хорошим вариантом для опытных бизнесменов. Кредитных организаций, готовых работать с непрозрачными переводами, фактически не осталось. Сейчас при подписании контракта с третьими сторонами, не управляемыми нашим офисом, мы запрашиваем у контрагента всю имеющуюся информацию.
– Удастся ли Кипру избавиться от клейма офшора?
– Вы правильно употребили слово «клеймо». По вине злых языков, произошла незаслуженная стигматизация бизнеса и банковской системы Кипра. По моему мнению, в стране созданы отличные условия для ведения бизнеса и существует достойная банковская система. Чтобы избежать повторения негативного сценария, Кипр вынужден уделять больше внимания всем экономическим процессам. Однако он остаётся единственной рабочей банковской системой, которая делает возможным эффективное ведение международного бизнеса.
АННА ХОМЕНКО,
учредитель и генеральный директор (Cyprus) Fiduciana Trust Cyprus Limited, Leisure Life Property Management.
Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
Окончила институт международных отношений Киевского национального университета им. Т. Шевченко, факультет международного права, и Килский университет (Великобритания), факультет права и международной политики.
