Когда автора данного эссе попросили поделиться мыслями по поводу взаимоотношений новых технологий и мира политики, в голове сразу же возникли два ассоциативных слова – «биополитика» и «твиттер». Почему это произошло, я постараюсь объяснить в этом материале. Давайте разберёмся в двух важнейших тенденциях, влияющих на сферу политического. Во-первых, в биополитике как системе теорий, предостерегающих от контроля над обществом. Во-вторых, в соотношениях новейших технологий социальной коммуникации с демократией. Вопросы же технологической сингулярности, управляемого термоядерного синтеза, интернета вещей и обеда из 3D-микроволновки, который остывает, пока вы читаете этот текст, оставим специалистам узкого профиля.

Мишель Фуко – оракул биополитики

В 1978–79 годах культовый французский философ Мишель Фуко прочитал знаменитый курс лекций в Коллеж де Франс, в котором заложил основы современной биополитики. Обобщённо, под ней можно понимать группу теорий, изучающих вопросы контроля власти над биосистемами и, прежде всего, её центральными элементами – людьми. Фуко заворожил своих студентов достаточно мудрёной теорией зависимости между развитием современных технологий и интенсификацией отношений власти. Впрочем, в Латинском квартале никогда не боялись и всегда поддерживали новаторские подходы. Тем более что Фуко умел в живых лекциях (в отличие от книг) спускаться с академических высот, делая сложное простым.

Он доказывал, что на протяжении человеческой истории власть и государство часто определяли, что и сколько должен есть человек. Историк Ксенофонт (примерно 430–356 гг. до н. э.) отмечал, что в Древней Греции от свободных людей требовалась (властью!) умеренность и разумность в еде и питье. Только такие граждане могли участвовать в управлении городами и государством. В дальнейшем анализе, проходя все исторические этапы, вплоть до современности, Фуко указывал на опасность биополитического господства власти над человеком.

В самом деле, современное общество, потерявшееся в лабиринтах перехода из модерна в посткапитализм, превращает человеческое «я» в товар, разделяет и умножает наши идентичности, создавая для каждой из них специальный рынок товаров и услуг. Кажущееся гуманным биополитическое администрирование со стороны государства может настойчиво рекомендовать людям те или иные виды «здорового питания» и кодексы экологического поведения. Фуко предсказывал конечный итог этого процесса как контроль над «социальным телом» всего населения.

Французский философ умер в 1984 году, но сегодня его прогнозы заставляют задуматься всерьёз. Прогресс целого сегмента персональных технологий подозрительно быстро развивается именно в том направлении, которого опасался Фуко. Анализаторы воды и пищи, датчики сна, счетчики калорий, трекеры физической активности. Устройства, интегрирующие в себе эти функции можно купить за 30–50 евро. И современные последователи Фуко подозревают, что скоро эти устройства станут бесплатными.

Конечно, речь идет пока только о развитых странах «первого мира», где власть заинтересована в здоровье и качестве жизни граждан. Но есть ли гарантия, что следующим шагом не станет процесс обработки «больших данных» (Big Data) – ещё одной технологии ближайшего будущего, входящей во все чарты «судьбоносных открытий» нашей цивилизации? Решение задачи «больших данных» позволит на основе быстрой обработки огромных массивов информации и их анализа принимать некие решения. И одной из сфер применения может стать политика, понимаемая как искусство управления. Мимолетно вспоминаются слова героини фильма «Забриски Пойнт» великого Антониони: «Было бы здорово, если бы мысли режиссёра можно было высаживать в сознание людей, как растения в подготовленную почву».

Сюжеты из хроники возможного будущего: в один прекрасный день к вам приходит доктор и настоятельно советует сократить количество тяжёлой и жирной пищи в меню. Он, видите ли, очень обеспокоен тем, что это может стимулировать вашу общую апатию и, в частности, снижение интереса к общественным событиям. Этого нельзя допустить, абсентеизм порицаем: приближаются муниципальные выборы, и ваш голос очень важен. «Откуда он знает про мое меню?» – первая мысль, которая приходит в голову. Его взгляд уже подсказывает ответ: на вашем запястье – ультрамодный фитнес-браслет, замаскированный под этническое украшение.

Пока это фантастика, но развитие новых технологий позволяет государству всё больше претендовать на социальное регулирование и контроль над человеческой жизнью. Отрицать этот факт значит оспаривать очевидное. А теперь предположим, что под гуманистической ширмой заботы о здоровье населения и росте человеческого капитала может сформироваться система биополитического тоталитаризма.

Повышенное внимание власти к теориям биополитики неслучайно и предполагает, что политическое поведение человека – не результат его образования, культуры, социального опыта, а следствие витальных инстинктов и биоритмов в организме. Здесь мы переходим ко второму аспекту вопроса.

Методы биополитики: модуляции голоса и реклама в почтовом ящике

Как влияют на политическое поведение соматические переменные, такие как усталость, стрессы, голод, болезни? Биополитика пытается ответить и на эти вопросы. Американский ученый Джеймс Шуберт полвека назад разработал прибор, определяющий уровень тревоги и стресса у политиков в ходе переговоров и публичных выступлений по модуляциям голоса. Сегодня биополитики образуют временные исследовательские альянсы с генетиками с целью изучения влияния генотипа человека на его политическое и социальное поведение.

Прогресс технологий таков, что сторонники радикальной биополитики начали наступление на традиционные сферы политических наук. Они утверждают, что уже можно всерьёз говорить о моделировании политических процессов на основе заданных биопараметров индивидов. Их противники предупреждают, что «они [биополитики] могут буквально поставить на учёт побуждения, исходящие из самых потаённых уголков человеческой души, и оценивать их вероятностный вклад в общий баланс политических сил». Действительно, неприятно узнать в пенсионном возрасте, что ваши симпатии к правым партиям или, скажем, скепсис по вопросам глобального потепления являтся не результатом прочитанных книг, личных осмыслений и жизненного опыта, а… просто закодированы в ваших генах и давно предсказаны биополитиками. И кстати, почему в вашем почтовом ящике так много симпатичных листовок от правых политических партий?

Разрушать – не строить. Почему интернет – не синоним демократии.

Теперь рассмотрим проекции политического влияния современных сетевых технологий на так называемые «процессы демократизации». Наша интернет-эпоха началась с тотального поражения государства в информационном пространстве. Децентрализованные peer-to-peer* сети и Web 2.0** настойчиво попросили правительства поделиться монополией на распространение и толкование политической информации. Вспомним события 2011 года, когда, оседлав информационную волну арабских революций, политики и эксперты восторженно заговорили о том, что «IT-прогресс и новые медиа наконец-то начали менять мир, демократизируя целые регионы». В своё время в двух номерах «Вестника Кипра» за 2011 год был представлен первичный анализ событий с достаточно скептическим взглядом на перспективы демократизации арабского Востока (https://vkcyprus.com/articles/4274-arab-revolutions, https://vkcyprus.com/articles/4310-arab-revolutions).

Некоторые эксперты считали, что распространение интернета в авторитарных обществах способно автоматически запускать демократические реформы, отвечающие интересам населения. Интернет рассматривался как «цифровая агора» (агора - др.-греч. άγορά – рыночная площадь в древнегреческих полисах – место общегражданских собраний), где у коллективного демоса свобода мысли и слова присутствует по определению. В последние годы учёные спорили по этому поводу, написали множество работ и пришли к однозначным выводам***. «Фейсбук» и «Твиттер» определённо стали новым фактором в политике, прежде всего как агенты изменения политической культуры и обеспечения динамики протестной мобилизации.

Но главный и весьма печальный итог состоит в том, что новые технологии чрезвычайно эффективны в разрушении старого, но ровно настолько же бессильны в создании нового. Примеры повсюду. После разрушения государственной архитектуры (пусть даже выстроенной персоналистами-автократами) новые режимы начинают скатываться к архаизации и варварству. Кейс арабских революций наводит на мысль, что коммуникационный прогресс способен содействовать разрушению государств и регионов, обрекая на страдания миллионы людей. Теократии Востока пытаются усвоить уроки «твиттерных» революций и сохранять стабильность. Недавно в Иране власти перед президентскими выборами ограничили доступ в «Фейсбук» и «Твиттер». Альтернатива появилась мгновенно. Telegram (интернет-мессенджер с российской родословной с более совершенной технологией шифрования) стал новым инструментом для политической мобилизации сторонников двух основных сил страны, условно называемых «реформистами» и «консерваторами». Пока это не оказало влияние на стабильность государственных институтов, но пример быстрого замещения показателен.

Было бы ошибкой считать социальные сети, убыстряющие политическую мобилизацию, одной из главных причин крушения старых арабских режимов. На стартовых этапах протестов они сыграли важную роль, но оказались бессильны в дальнейшей консолидации политической оппозиции. Определенная часть новых сил проявила притяжение к хард-версиям политического ислама, установки которого не проходят тесты на совместимость с теми ценностями, которые объединяли людей шесть лет назад на площадях арабских столиц.

Цифровое будущее Кипра и смыслы народовластия

Во всемирном рейтинге готовности стран к использованию технологий электронного правительства Global E-Government Survey – 2016 Кипр занял 64-е место. Не самый высокий показатель, предполагающий перспективы роста в этом направлении. Тройка лидеров – Великобритания, Австралия и Южная Корея.

В повседневной жизни островитяне сохраняют информационный традиционализм, уступая по частоте использованию сети жителям большинства стран ЕС. Хотя во время парламентских выборов в прошлом году и ранее, в активной фазе экономических протестов в 2013 году, частота использования политического сегмента интернета ощутимо возрастала. Всё по законам жанра, ничего удивительного, и будущее предсказуемо.

Власти Кипра рано или поздно возьмут на вооружение модель цифрового правительства и электронной демократии. Скорее всего, по британскому образцу, заслуженно считающемуся лучшим в Европе. Это будет модель в островной миниатюре с традиционной для Кипра социал-демократической спецификой. Иммунитетом же от биополитического тоталитаризма по-прежнему является демократия, та самая, которая зародилась на греческой агоре около 2 500 лет назад. Смыслы подлинного народовластия независимы от времени и модных IT-прилагательных. Демократическая власть, какой бы она не была – сетевой, цифровой или твиттерной, – всего лишь часть свободного общества, в котором все ответственны друг за друга.

Владимир Изотов
кандидат политических наук, доцент факультета
политологии МГУ им. М. В. Ломоносова
Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

______________

* Одноранговая компьютерная сеть без центрального управления, в которой все участники равноправны.

** Термин, обозначающий второе поколение сетевых сервисов, позволяющих пользователям не только получать информацию, но также её размещать и моделировать.

*** Одна из лучших работ на эту тему, Morozov Evgeny «The Net Delusion: The Dark Side of Internet Freedom», опубликована в авторитетном американском журнале по  политической философии Public Affairs Quarterly ещё в январе 2011 года.